Президент Украины Петр Порошенко, выступая на днях на брифинге по итогам саммита НАТО в Брюсселе, рассказал о своих мрыях по обеспечению энергетической безопасности Европы от России. Для этого, оказывается, Украина должна закупать весь российский газ на российско-украинской границе и затем перепродавать его в Европу.
Уже представляю, как европейцы потянулись в свои банки, чтобы А) оплатить убытки, которые возникнут после отказа от Северного потока; Б) выдать кредиты на реконструкцию украинской ГТС, которая уже почти металлолом, а потом самим ее ремонтировать, иначе все разворуют; В) выдать кредиты на закупку Украиной всего объема газа. Ну, а после всего этого договариваться с Киевом о цене. Точнее, заодно надо будет договариваться и с Полтавой, и с Житомиром, и с Ровно, и с Львовом! А то, неровен час, закупорится отремонтированная труба в лесостепях и болотах.
А еще говорят, что незалежный президент не титульной национальности. Да самой что ни на есть титульной, козацького роду. Сижу я такой, в одной руке четвертак горилки, в другой люлька. А галушки сами в сметану окунаются и в рот запрыгивают! Успевай только пережевывать! Все как в старом добром мультфильме времен москальско-советской оккупации.
Хотя, конечно, европейцы бы так и сделали. Если бы не одно «но». И называется это «но», тоже, как ни странно, турба. Дело в том, что в страну с каждым годом все сильнее приходит она, незалежная, настоящая труба. И через эту трубу, в отличие от догнивающих оккупационных советских труб, ни газ, ни вода, ни даже сало не пойдет.
В нее все может только вылетать. То есть, денег нет и не будет! Именно по этому с Украины каждый день поступают новости, о том что все больше городов, сначала малых, а потом и средних, начинают отказываться от централизованного водо-, газо- и так далее снабжения.Чтобы понять, почему это так и почему ничего с этим сделать нельзя, нужно провести экскурс во времена оккупации. Но перед этим сделаем одно допущение. Представим, что сбылась самая заветная мрия простого бандеровца, и на Украине совсем перестали воровать, и начали работать как немцы, с их порядком и прилежностью. Согласитесь, это "фантастично допущення", но помриим, что Украина – це Европа. Скажем, Германия.
Но даже в этой ситуации денег хватило бы на трубы только для меньшинства украинцев, ну, скажем, условным миллионам 15 из 40.
Итак. Представим времена оккупации, условные 50-60-е годы прошлого века. В сердце советского мордора, в Москве, в Кремле, на сходку собралось Политбюро ЦК КПСС обсудить свои темные делишки.
Выяснилось, что колхоз СССР за полтора послевоенных десятилетия сумел преодолеть разруху, наклепал достаточно танков и бомб, чтобы защититься от западной демократии, и даже закинул одного совка с рабским сознанием на орбиту Земли. Но с каждым годом все равно стало оставаться все больше свободных денег. То есть, с прибылью в колхозе все в порядке.
«Инвестировать будем» - обращается Хрущев к соратникам. «Поступает много жалоб, в том числе, и из 14 оккупированных республик, - говорят ему. - Пишут, мол, надоело в сараях, бараках да коммуналках жить, хотят отдельные квартиры граждане». «И с Украины пишут?» - интересуется Хрущ, вспоминая годы, когда был Первым секретарем ЦК КП Украины». Пишут, отвечают ему. «Надо строить, раз пишут. Чтоб хватило хрущеб каждому жителю всех 14 оккупированных и одной неоккупированной республики» - говорит он. На том и порешили.
Тут надо вспомнить, что советская экономика была плановая. И управлялась она, страшно сказать, административно-командной системой. То есть, никакой тебе демократии и рынка. Только строем и по команде.
Дальнейшие рассуждения по цифрам и годам условные, но это не значит, что они ложные. Если задаться целью, можно найти все правильные цифры и по физическим объемам, и по ценам, и по годам. Но это работа для большого коллектива товарищей.
Вызывают значит в ЦК главного госплановца, условного товарища Байбака, спрашивают, мол, сколько у нас нуждающихся жителей 14 оккупированных республик и РСФСР вместе взятых. Он отвечает, допустим: 150 млн человек. За сколько можем обеспечить их хрущебами? Байбак сразу так: к 2000-му году всех обеспечим, Миша из Ставрополя не даст соврать.
Хотя советская плановая экономика и планировалась в масштабах десятилетий, решили так далеко не замахиваться, а запланировать, скажем, на ближайшие три пятилетки, чтобы хватило хрущеб на 50 млн человек. Для этого много чего, кирпичей, цемента, стекол, нужно. Но нас сейчас интересуют трубы.
В Госплане посчитали, что для того, чтобы за 15 лет обеспечить 50 млн человек хрущебами, нужно 8 млн условных труб - и для воды (теплой и холодной), и для газа, и для сточных вод. Мол, в первую пятилетку произведем 1 млн труб, во вторую – 2 млн, в третью – 5 млн.
Как это удобнее сделать. Можно поставить 100 заводов в больших городах, а можно один огромный. Ни то, ни другое не выгодно, первое – по издержкам, второе – по транспорту. Решили поставить 10 заводов. В стране основная масса населения живет в европейской части, и есть две большие металлургические базы (Донбасс и Урал), и несколько малых. Исходя из этого решили поставить три завода на Урале, пять – в Донбассе, и по одному – в Череповце и Новолипецке.
Как известно из курса экономики, чем больше тираж, тем ниже стоимость единицы продукции. В нашем случае вся продукция стандартная, что также удешевляет процесс. Более того, все, что по этим трубам должно идти, также планировалось в масштабах всего государства – и водоканалы, и ТЭЦ, и очистные системы, и газовые месторождения строились и осваивались большим тиражом. В итоге стоимость и трубы, и воды, и газа была, как говорится, по три копейки на брата, да и на сестру тоже.
Что мы имеем сегодня. Сегодня эту оккупационную трубу незалежному украинцу нужно заменить, поскольку вышел ее срок эксплуатации. Для начала ее надо где-то купить. Можно купить украинскую трубу. Но ее цена будет не 3, а уже 30 копеек, в силу того, что тираж совсем не большой – не десятки миллионов, а сотни тысяч в лучшем случае. Можно купить за рубежом у больших транснациональных производителей, где она будет стоить, скажем, уже 15 копеек. Ведь у них тираж гораздо больше, но тоже не тянет на советский. Но беда в том, что денег на это у украинца всего 10 копеек. Больше заработать не получится. Почему? Потому что рынок!
Чтобы понять, почему рынок дороже плана, нужно пройтись, как говорится, по другим, кроме тиража и стандартизации, факторам, влияющим на стоимость производства трубы.
Например, трансакционные издержки. В СССР путь трубы от чертежа до закапывания в землю был в руках одного хозяина – государства. И прибыль на каждом этапе извлекать не планировалось. Теперь это минимум с десяток собственников, в том числе, посредников, каждый из которых после перепродажи трубы не должен остаться без копеечки, чтобы можно было икру на масло намазывать.
Проще говоря, железная руда продается шахтой с прибылью металлургическому заводу, тот заготовку продает трубопрокатному заводу, тот трубу продает оптовому торговцу трубами, тот продает муниципалитету, который ищет подрядчика, чтобы закопать трубу. И это еще самая простая схема. И в убыток себе никто ничего делать и продавать не будет.
Или возьмем документооборот. Одно дело централизовано распределять миллионы труб большими партиями. И совсем другое – десятки. Во втором случае договора и другие бумаги будут в совсем других объемах. А это все люди, работники, котором нужно платить зарплату.
В СССР не было и никаких судебных производственных споров, все вопросы решались на ковре у первого секретаря рай-, об-, рескома партии. А это и быстрее, и менее затратно. Кто считал, сколько стоит система арбитражных судов, доходы адвокатов и юридических управлений в коммерческих структурах. Никто не считал и не посчитает. Да и количество бухгалтерий в тех условных 10 трубных заводах – всего десять. И что характерно, им надо просто распределить затраты и зарплаты, а не хитрить и оптимизировать налоги. То есть, сегодня бухгалтерий не десять, а 100, и работы у них на порядок больше.
Не забываем и про такую мелочь, как безопасность. Раньше на весь завод – старушка на вахте, а сегодня это спецподразделение разве что без гранатометов. Учитывая, что теперь и на входе в каждую школу, поликлинику, детский сад и даже магазин стоит взрослый здоровый мужик, уволившийся в свое время с трубопрокатного завода, все станет окончательно понятно.
Так что теперь мы можем понять, почему сегодня по 3 копейки не может быть ни трубы, ни воды, ни газа. Очень зря радовались в 1991 году певцы незалежности, что вот сбросим москальское иго, и заживем. Мол, у нас целых пять трубопрокатных заводов из 10 во всем СССР. И если москали наше сало перестанут есть, обеспечим трубами полмира.
Перестали. Но обеспечить, без Госплана, эти заводы построившего под нужны всего СССР, удалось только металлоломом. И далеко не полмира.
Да и газ, который за три копейки по донбасским трубам шел без растаможки с Ямала прямо в дома жителей Крещатика, теперь тоже стоит условные 30 копеек.
Так что переживаю я почему-то за энергетическую безопасность Европы.