Монетаризм умер!
Нет, прошу понять правильно. Деньги ещё не отменили, да и в монетаристах ныне в любом отдельно взятом национальном правительстве недостатка не ощущается. Но символическая смерть состоялась. Даже у ортодоксальных сторонников пошатнулась вера в то, что все проблемы развития современного общества можно решить путем печатания денег.
И что, в принципе, управлять экономикой, а равно социальной сферой, наукой, культурой – это все равно что управлять деньгами.Аналитики Deutsche Bank сделали
Впрочем, нельзя сказать, что это является чем-то действительно новым. Ещё в 2014 году американский эксперт Джим Рикардс в телеинтервью говорил буквально следующее:
«во время бума 50-х и 60-х на каждый доллар долга мы получали 2.41 доллара экономического роста … на доллар долга в конце семидесятых мы получали только 41 цент роста, очевидно, огромное падение. И вы знаете, какое это число сегодня? Сегодня на каждый доллар долга мы получаем 3 цента роста»
Что все это означает? Если коротко – капитал больше не является полноценной производительной силой. Он не стимулирует развитие, а в значительной степени идёт на изготовление так любимых коллегой Мараховским устройств с «инновационно закруглёнными углами» и проекты героя нашего времени Илона Маска, про которого все в глубине души всё прекрасно понимают, но вслух пока говорить стесняются. С точки зрения глубокой экономической теории — это крайне интересное событие. Пожалуй, последний раз подобным образом факторы производства производили рокировку в конце XVII – начале XVIII века, когда «капитал» потеснил с ведущих позиций «землю» (то есть контроль территорий и природных ресурсов). Триста с лишним лет после этого важно было контролировать капитал и это, так или иначе, обеспечивало вам преимущество во всех смыслах этого слова: экономическом, политическом, военном.
Владейте капиталом и весь мир у ваших ног.С наступлением глобализации в начале 2000-х вроде бы сбылась мечта капиталистов – они контролируют весь мир, он действительно у их ног. Более того – в 1973 году на Ямайской конференции доллар (а с ним и все мировые валюты) отвязали от золота и тем самым был снят досадный барьер, не позволявшей неограниченно печатать деньги.
Это очень пригодилось начиная с 1979 года, когда США и КНР заключили стратегический союз, который предопределил все дальнейшее развитие мировой экономики и торжество эпохи «массового потребления». И одновременно это время стало эпохой торжества монетаризма, который из течения экономической политики превратился едва ли не философию. Звездный час Милтона Фридмана и «чикагской школы».
Огромные трудовые ресурсы Китая, а затем и других стран АТР, вооруженные западными технологиями, действительно нуждались только в денежной подпитке. Начиная с Рейгана, Запад печатал деньги и делал долги в беспрецедентных прежде и постоянно увеличивающихся масштабах. И это вело к росту благосостояния, причем всего населения. Что, собственно, не должно особенно удивлять – когда на одного жителя «золотого миллиарда работают» минимум три-четыре человека в Азии, тут поневоле расцветет что угодно. Но про данное обстоятельство лишний раз старались не вспоминать, да и самим азиатским труженикам тоже кое-что перепадало с барского стола. Так что практически до кризиса 2008 года ничто не нарушало сложившейся идиллии. Да, на Западе были сложности в кризис 1987 года. Да, интеграция стран бывшего соцлагеря в глобальный мир вышла какая-то кривоватая, даже в наиболее благополучных ЧССР и ГДР. Но, по большому счету это были ты самые проблемы индейцев, которые шерифа не волнуют. Горе побежденным, в конце концов!
Дела шли настолько хорошо, что можно было совершенно спокойно объявить экономическими гениями Рейгана, положившего начало хроническому бюджетному дефициту в США и Тэтчер, при которой была фактически уничтожена английская тяжёлая промышленность. Массовый пиар делал свое дело. Да собственно и само понятие «пиар» появилось именно в 1980-е. До этого он рассматривался как одна из вспомогательных функций маркетинга, и большой роли не играл, но со середины 1980-х превратился в мощный инструмент глобальной политики, многократно повысив эффективность как пропаганды, так и в широком смысле политтехнологий. Это с одной стороны привело к быстрой «окончательной победе монетаризма» в мировом масштабе к середине 1990-х, а с другой – к столь же быстрой потере мировыми элитами критического восприятия реальности. Уверенность в том, что любую проблему можно залить деньгами поначалу не поколебал даже кризис 2007-2008 годов. Пожалуй, только сейчас, после десяти лет монетарного стимулирования, приходит осознание того, что оно по сути не работает. И дело тут даже не в том, что деньги пошли куда-то не туда и не тем. Просто потенциал роста, возникший в начале 1980-х годов, был к концу 2000-х полностью реализован. Все материальные и трудовые ресурсы, которые можно было ввести в оборот, были введены. Все производительные технологии, способные увеличить эффективность производства и благосостояние потребителей освоены. Экономика уперлась в очередной предел производительности и забуксовала. Такое случалось и прежде: стоит вспомнить хотя бы кризис 1970-х годов, когда на Западе бушевала стагфляция, в СССР царил «застой», а в Китае - «культурная революция».
Как показывает опыт, выход из подобного тупика всегда сопряжен не только и не столько с открытием новых технологий, но прежде всего со сменой идеологической парадигмы, которая подчас происходит очень болезненной. Ибо технику модернизировать можно сравнительно легко, а вот сделать то же самое с умами (тем более начальственными, затуманенными славословием и само пиаром) – гораздо сложнее. Именно поэтому, хотя монетаризм уже символически мертв, мы ещё долго будем наблюдать процесс его, если можно так выразиться, юридических похорон в виде обрушения мировой финансовой системы. Возможно, это будет гиперинфляция, возможно дефолты, а может быть и то и другое одновременно.